Шигео Катцу: «Без доверия между государственными органами выход из кризиса невозможен»

Александр Дубинский, «Экономические известия»

  Вице-президент Всемирного банка по регионам Европы и Азии Шигео Катцу заверил «i», что девальвация гривни не связана со спекуляциями, рассказал о своем видении глобального финансового кризиса, поделился впечатлениями от встреч с руководством Украины и объяснил, как следует действовать правительству и НБУ для скорейшего преодоления экономического кризиса.
  Вопрос: Господин Катцу, давайте начнем нашу беседу с вещей глобальных. Вы могли бы как банкир и экономист объяснить, почему значительные инъекции ликвидности ФРС, ЕЦБ и других центральных банков не помогают победить кризис?
  Ответ: Всем бы хотелось, чтобы вливания ликвидности просто победили кризис. Но так не получится, потому что любое вливание ликвидности со стороны центральных банков проходит через банковскую систему. А банки сейчас не желают кредитовать экономику. Для них наиболее удобная и выгодная форма использования рефинансирования ЦБ — это простое хранение денег на корсчете. Ликвидность сейчас самое важное достояние для любого банка.
  Кроме того, если банки не могут оценить рисков реального сектора экономики, они не кредитуют его. И ФРС, и ЕЦБ сейчас обсуждают возможность выдвижения банкам условия, что при получении рефинансирования они обязаны проводить кредитования экономики и других банков. Но из-за страхов эта схема все равно пока не работает. Центральные банки опасаются, что их деньги могут стимулировать еще один цикл кризиса и потерь. Поэтому большая часть ликвидности, которая попадает на финансовый рынок, имеет короткий срок, примерно один-три месяца. Это поддержка банковской системы, но не ресурсы для активного кредитования. Поэтому как только начнутся первые позитивные симптомы в экономике, деньги центральных банков будут абсорбированы из финансовой системы первыми.
  Вопрос: Между тем количество денег в глобальной финансовой системе увеличивается. Рано или поздно эта ликвидность должна вновь вернуться на фондовый рынок (стерилизация), либо уйти в товарные рынки (сырьевая инфляция). Каким, на ваш взгляд, будет путь денег?
  Ответ: Моя личная точка зрения заключается в том, что рынок производных финансовых инструментов и фондовый рынок в целом еще долго будет ассоциироваться у инвесторов с опасностью. Поэтому и происходит остановка и переосмысление всех инвестиционных стратегий. Этот процесс выливается в падение спроса глобальной экономики на сырье, что отражается на ценах на эту группу товаров. Мы с вами являемся свидетелями серьезного падения цен на металлы и нефть, которые останутся на невысоких ценовых уровнях в среднесрочной перспективе. Когда все ведущие экономики охлаждаются, избыток денег в финансовой системе не перейдет в товарные рынки, пока банки не начнут кредитовать предприятия. Это замкнутый круг. На мой взгляд, банки будут в первую очередь наблюдать за состоянием компаний, которые относятся к голубым фишкам глобальных фондовых рынков. Если эти компании будут показывать хорошие результаты и смогут обеспечить стабильный возврат кредитных ресурсов, банки начнут расширять спектр своих кредитных операций. Только после этого мы сможем говорить о начале процесса восстановления финансовых рынков.
  В: Согласны ли вы с предположением, что после того, как финансовые рынки начнут восстанавливаться, произойдет еще большее укрепление мировых валют против региональных?
  О: Поддержка ликвидности осуществляется центральными банками ведущих экономик — ФРС и ЕЦБ. При этом ФРС открывает своп-линии еще четырем банкам — Мексики, Бразилии Южной Кореи, Сингапура. Эти страны активно торгуют с США и со всем миром товарами, цена которых деноминирована в долларах. Думаю, аналогичные шаги будет предпринимать и Европейский центральный банк, что будет увеличивать значение доллара и евро как резервных валют. Именно это происходит и сейчас — в условиях кризиса инвесторы пытаются уйти из мягких валют в резервные валюты, поэтому мы и наблюдаем массовое обесценивание денежных единиц большинства стран Восточной Европы и Латинской Америки против доллара США, евро и японской иены. Это говорит о том, что у инвесторов практически полностью упал аппетит к риску развивающихся экономик.
  Почему в этой ситуации быстрее укрепляется доллар? Сказать сложно. Может быть из-за того, что американское правительство опередило ЕС с антикризисными мерами, инвесторы ожидают, что экономика США раньше выйдет из кризиса.
  В: Могли бы быть применены какие-то экономические рычаги для препятствования девальвации? Может быть развивающиеся рынки допустили какую-то общую ошибку?
  О: Общим признаком всех экономик, валюты которых сильно подешевели против доллара, был значительный дефицит текущего счета платежного баланса. Инвесторы начали опасаться, что внешнего финансирования в условиях кризиса не хватит, чтобы покрыть имеющийся дефицит, и стали активно выводить свои капиталы из таких экономик. Особые опасения у них вызвали страны с жестким режимом контроля обменного курса, который покрывался за счет финансовых поступлений. Замораживание кредитных рынков привело к отсутствию финансирования для таких стран, а значит к серьезной угрозе растраты всех имеющихся резервов. Была ли эта ситуация прогнозируема? Да. Многие ученые предупреждали о такой опасности. Но против них выступал общий для всех развивающихся экономик стереотип о жизни в долг. Кроме того, многие страны восточноевропейского региона надеялись, что рано или поздно войдут в зону евро и возвращать долги будет намного проще. Когда же случился кризис, все оказались к нему просто неготовыми. Отсюда и такие тяжелые последствия.
  В: Считаете ли вы ошибкой, что все внешние ресурсы в Украине направлялись на кредитование потребления?
  О: Это риторический вопрос. Хотя, безусловно, потребительская модель финансового развития в Украине и других странах восточноевропейского региона выглядела не совсем адекватно. Сбережения граждан были небольшими, а желание приобрести как можно больше товаров — неограниченным. На помощь пришли иностранные банки, которые активно кредитовали потребление. Была ли эта тенденция опасной? Да. Но я не думаю, что центральные банки могли бы остановить это движение, так как их возможности были слишком малы по сравнению с иностранными банками и рычагами лоббизма. И, хоть мои слова могут пойти вразрез с общепринятой практикой, я хотел бы сказать, что кризис должен приучить развивающиеся экономики осторожнее относится к притоку средств по финансовому счету: скорости притока инвестиций и их длине. Финансовые поступления должны быть под контролем центральных банков.
  В: Сейчас Нацбанк перешел к механизму плавающего валютного курса. Как вы считаете, почему НБУ, обладая достаточными резервами, не мог отпустить курс гривни без кредита МВФ?
  О: Конечно, это лучше спросить у Нацбанка. Должен отметить, что со своей стороны и Всемирный банк и Международный валютный фонд постоянно и настойчиво говорили о необходимости отказа от фиксированного обменного курса. Конечно, было бы лучше, если бы отказ от курсового якоря произошел в спокойные времена. Но, к сожалению, Нацбанк начал делать соответствующие шаги только сейчас. Давайте вернемся в апрель и май, когда действия НБУ подвергались критике со всех сторон,— это были первые шаги по переходу к плавающему валютному курсу. Этот процесс завершается в условиях значительного сокращения финансовых поступлений из-за рубежа. Поэтому кредит МВФ крайне важен для НБУ, так как является защитой против спекулятивных атак, которые могут быть направлены на курс гривни в этот момент. Но, это не значит, что Нацбанк должен использовать кредит Фонда для сопротивления тренду, образовавшемуся на валютном рынке. Нынешнее изменение курса гривни не связано со спекуляциями. Причина девальвации гривни лежит в ограниченном доступе к внешнему финансированию и изменениях в структуре внешней торговли, поэтому сопротивляться ей не нужно. Конечно, это сложный процесс. Поэтому он требует от Нацбанка четкой и грамотной коммуникации с прессой, обществом и банками, которая покажет, что движение к плавающему курсу это единственно правильная политика в кризисе.
  В: По вашим ощущениям после общения с официальными лицами Кабмин, президент и Нацбанк готовы к тому, чтобы объединить свои усилия для выполнения программы МВФ и выхода из кризиса?
  О: Я искренне надеюсь на это. Во время встреч все стороны переговоров сделали ударение на важности скорейшего применения программы, согласованной с МВФ. Это действительно очень важно, так как успех государственной программы будет зависеть от доверия рынка к действиям властей. Я вышел из высоких кабинетов с ощущением, что власти и Нацбанк понимают, что доверие рынка — ключевой элемент успеха программы. Поэтому, чтобы завоевать доверие все субъектов хозяйствования и населения, потребуется настойчивость в выполнении программы МВФ, а также открытая коммуникация госорганов с участниками рынка. Впрочем, то что я думаю об этом, не имеет большого значения. Рынок сам в ближайшее время даст ответ на ваш вопрос.
  В: С момента начала финансового кризиса кредиты Всемирного банка становятся очень важным инструментом финансирования бюджетного дефицита. Вы пользуетесь этой ситуацией для того, чтобы убедить правительство проводить структурные и экономические реформы?
  О: Всемирный банк не ставит Украине никаких условий. Мы говорим лишь о необходимости консолидировать усилия по выполнению условий меморандума с Международным валютным фондом, частью которых являются структурные экономические реформы. При этом важны не только социальные проекты, но и прозрачные инвестиционные программы, которые бы позволили создать в экономике новые рабочие места. Мы подтвердили, что группа Всемирного банка и ее подразделения готовы принимать участие в проектах с «Укравтодором», «Укрзалізницею» по рекапитализации банков, по финансированию дефицита бюджета, по развитию социальной сферы.
  В: Ожидаете ли вы от правительства отмены моратория на продажу сельскохозяйственных земель в рамках дальнейшего сотрудничества с Украиной?
  О: Мы не обсуждали этот вопрос во время моего нынешнего визита. У на есть проект «Выдача земельных актов на право собственности на землю и развитие системы кадастра», и мы считаем создание рынка земли одним из основных условий для успеха этого проекта. К сожалению, должен отметить, что именно в этой сфере какого-то прогресса я не вижу уже в течение четырех лет.
  В: На ваш взгляд, останутся ли химическая и металлургическая отрасли флагманами украинской экономики после кризиса?
  О: И металлургия, и химия — это чрезвычайно конкурентные сегменты мирового рынка. Поэтому, в первую очередь, кризис заставит собственников этих предприятий заниматься модернизацией технологий и оборудования. Безусловно, в процессе модернизации у частных компаний могут возникнуть потребности в государственной поддержке, но я не считаю, что она должна предоставляться на длительные сроки. Главная сила коммерческих предприятий — в умении меняться в зависимости от условий рынка. Поэтому тем бизнес-группам, которые не будут или не смогут заниматься модернизацией производства и повышать качество своей продукции, придется искать новых стратегических партнеров. Думаю, что государству не стоит вмешиваться в эти процессы. Задача правительства в условиях кризиса — это, в первую очередь, обеспечение социальной защиты населения через создание новых рабочих мест. Для этого правительство может использовать бюджетные ресурсы для развития инфраструктуры, которая крайне необходима многим компаниям. Правительство может также уменьшить бюрократическую и регуляторную нагрузку на предприятия. Думаю, мне не нужно рассказывать вам, в какой стране Европы сложнее всего получить разрешение на строительство чего-либо… Если на то будет политическая воля, жизнь предприятиям можно упростить.
  В: Какая часть ВВП, с вашей точки зрения, должна перераспределяться через бюджет в виде социальных платежей?
  О: Госбюджет имеет значительные ресурсы на социальную поддержку. Примерно 17% всего ВВП расходуется на различные социальные программы, с учетом пенсионного обеспечения. На социальные трансферты расходуется около 2,5% ВВП. Между тем, только некоторые социальные программы действительно приносят пользу нуждающимся, к примеру — программа поддержки самых бедных слоев населения. При этом даже она недофинансирована. По нашим оценкам, замораживание нецелевых социальных программ, таких как жилищные и транспортные субсидии, получаемые всеми, и расширение целевых программ позволит перенаправить нуждающимся 0,7-1% ВВП. Это достаточно много по международным стандартам, и поможет снизить социальный удар кризиса по самым незащищенным слоям населения. Если говорить о финансировании инвестиционных программ, то страны с аналогичными показателями расходуют на инфраструктурные проекты около 7% ВВП. В Украине на них расходуется только 3% ВВП, из которых 2% — это субсидии госпредприятиям, которые не используются на инвестиционные цели. Сейчас мы работаем над тем, чтобы часть наших рекомендаций была учтена при подготовке бюджета на 2009 г. Думаю, для этого сейчас есть все необходимые условия.
  В: Расскажите о намерении Всемирного банка участвовать в проекте по рекапитализации коммерческих банков, которые пострадали от кризиса.
  О: Возможно, это будет кредитование бюджета на пополнение стабилизационного фонда. Пока нет окончательного решения о том, как будет проводиться рекапитализация проблемных банков. Этим проектом займется группа наших коллег, которые прибудут в Украину через несколько недель. Они проанализируют результаты аудита крупных банков, которые будут получены в середине декабря. С ними придет понимание, сколько капитала понадобится каждому банку. Но, кроме этого, мы должны разобраться со схемой поддержки банков, управлением активами этих банков, формой их собственности, реструктуризации долгов корпораций. Это целый комплекс вопросов, для решения которых понадобится определенное время. Как только мы получим полную картину, и правительство разработает детальный план рекапитализации коммерческих банков, мы сможем начать работу непосредственно над инструментами рекапитализации. В качестве примера можно привести банковский кризис в Турции образца 2001 г., когда произошел практически полный коллапс банковской системы. Для того, чтобы оценить глубину проблем и разработать механизм выхода банковской системы из кризиса, понадобилось около 6-7 месяцев. На выполнение программы ушло еще около двух лет.
  В: Кстати, кто будет оказывать помощь проблемным банкам — Всемирный банк через кредитования правительства или же Международная финансовая корпорация?
  О: Это пока не решено. Думаю, МФК сконцентрируется на поддержке существующих клиентов и партнеров в Украине. Однако мы не исключаем участие Корпорации в капитале коммерческих банков совместно с ЕБРР.
  Шигео Катцу — японец по национальности, получил образование в Международном токийском университете, а также в Дипломатической академии в Вене.
Господин Катцу присоединился к команде Всемирного банка в 1979 г. по программе молодых профессионалов. В 1985-1989 гг. возглавлял представительство ВБ в Бенине. С 1989 по 1991 гг. господин Катцу исполнял обязанности заместителя директора Экспортно-импортного банка Японии. Занял позицию вице-президента ВБ по Европе и Азии в августе 2003 г.

Беседовал Александр ДУБИНСКИЙ
http://www.eizvestia.com/fin/full/42829