Особенности национального лоббизма

Анна Ковальчук, Forbes, 13.06.2014

http://forbes.ua/magazine/forbes/1372294-osobennosti-nacionalnogo-lobbizma

Власть и бизнес обречены на союз, который в Украине часто воспринимают как коррупцию. Так ли это на самом деле?

Где пролегает грань между цивилизованным сотрудничеством с властью и коррупцией, в Украине бывает определить непросто. Президент Американской торговой палаты в Украине Бернард Кейси и глава совета предпринимателей при Кабмине Леонид Козаченко по просьбе Forbes обсудили особенности национального лоббизма.

Как вы думаете, почему в Америке лоббизм  – цивилизованный инструмент сотрудничества власти и бизнеса, а в Украине это понятие имеет скорее негативный оттенок и изначально подразумевает коррупцию?

Леонид Козаченко: Прежде всего, давайте проанализируем, как такая деятельность организована в США. Взаимодействие между бизнесом и властью на всех континентах часто подразумевает коррупцию.

Бернард Кейси: В США существует большое количество организаций, которые взаимодействуют с правительством. Это могут быть определенные лобби‑группы, налаживающие диалог с властью от имени отдельных отраслей или компаний. В то же время в столицах штатов есть торговые палаты, которые ведут активный и конструктивный диалог с правительством и способствуют участию бизнеса в разработке государственных программ экономических реформ. Мы занимаемся тем же в Украине.

Л.К.: Самое главное отличие  – в Украине нет законодательной базы, которая бы определила принципы такой деятельности. Когда мы говорим о процессе лоббирования  – будь то отдельных типов проектов, или технологий, или просто интересов крупных компаний, мы не знаем перечня механизмов, предусмотренных в рамках такой деятельности. В США есть закон о регулировании лоббизма, он принят несколько десятков лет назад и претерпел с тех пор лишь незначительные изменения. Я читал этот документ много раз  – он предельно конкретный, точный и ясно определяет, что такое лоббизм; в нем расписаны процедуры, как выполнять такого рода работу. Например, среди основных требований закона  – если вы работаете в интересах какой‑то компании и получаете за это деньги, такая информация должна быть публичной. Все прозрачно, понятно, и это работает.

Условно говоря, если вы хотите обелить репутацию Виктора Януковича, вы можете поехать в США и совершенно официально инициировать такую программу. Единственное условие  – все должно быть сделано согласно букве американского законодательства. В Украине нет такого закона. У нас есть закон об ассоциациях, но он существенно отличается от американского аналога, и не в лучшую сторону. Поэтому любой подобный шаг будет всегда рассматриваться как что‑то коррупционное, грязное, невозможное и т. д.

Исходя из вашего опыта  – в какой стране диалог между властью и бизнесом выстроен эталонно?

Б.К.: Идеального варианта не существует. Во всех странах бизнес в большей или меньшей степени является участником происходящих в стране процессов. Что касается нас, то мы не представляем интересы отдельных компаний  – мы выступаем за реформы, которые, верим, помогают развивать экономику страны.

Л.К.: Я думаю, что, возможно, один из лучших примеров  – ЕС. Ответственное гражданское общество во многом определяет качество сотрудничества власти и бизнеса. В США также хорошая ситуация. Я много раз общался с американскими конгрессменами и даже вступал с ними в прения. Надо отдать должное: они никогда не считали это вмешательством во внутреннюю политику США, хотя я критиковал их действия. Ни разу я не сталкивался с реакцией в формате: «Слушай, это не твое дело. Почему ты приехал сюда из какой‑то далекой страны и учишь меня, как мне делать». Никогда. В Украине все иначе. Хотите убедиться  – придите в парламент и посоветуйте, что им делать и как исправить очевидные губительные для бизнеса ошибки, и посмотрите на реакцию. Гарантирую: они начнут кричать о вмешательстве в свою работу и давлении на депутатов.

Б.К.: Мы делаем так постоянно  – приходим и говорим. Я бы описал взаимоотношения с украинским парламентом как конструктивные. Недавно был подписан меморандум о сотрудничестве с Комитетом ВР по вопросам топливно‑энергетического комплекса. Мы помогаем продвигать реформы, направленные на развитие энергетической промышленности в Украине. В прошлом году мы участвовали в разработке соглашения о долевом распределении углеводородов, закона о либерализации рынка электроэнергии. Сейчас мы работаем над другими предложениями  – в сфере возобновляемых источников энергии. Повторюсь: не существует идеальных отношений между бизнесом и правительством  – ни в США, ни в Украине. Но мы фокусируемся на том, чтобы их улучшать.

Л.К.: Я помню, как в конце 1990‑х US Ex‑Im Вank реализовывал первую программу по предоставлению страховки на поставку в Украину партии техники John Deerе. Мы от лица ассоциаций тогда выступали за то, чтобы реализовывать эту программу с частными украинскими компаниями, а не с правительством страны, но банк рассудил иначе. Через месяц во время визита в США я выступал в Вашингтоне на конференции CNFA и рассказал, что фактически US Ex‑Im вовлечен в коррупцию, стимулируя в Украине программу, в рамках которой наживаются официальные лица. Был скандал, у US Ex-Im возникли большие проблемы, они даже пытались забрать оборудование обратно, но к тому моменту значительная его часть уже ушла в неизвестном направлении. Признаюсь, я не исключал, что после того как спровоцировал такой скандал, в Америке я не буду желанным гостем, появятся проблемы с визой и т. д. Ничего подобного! Единственный вопрос, который мне задали: «Могли бы вы оформить свои заявления на бумаге, официально?» Я это сделал. И такой же открытости хочу для Украины.

Что происходит, когда сотрудничество между бизнесом и властью нарушается или начинается противостояние?

Б.К.: Давайте смотреть немного позитивнее. Когда эта связь присутствует, то мы можем продвигать реформы, которые помогут стимулировать приток инвестиций, рост экономики, модернизацию предприятий, создать новые рабочие места для украинцев и в конце концов принесут больше доходов от налогов для государства. Поэтому наша цель  – постоянное конструктивное вовлечение правительства в продвижение важных реформ.

Л.К.: Все зависит от того, по каким именно вопросам возникают разногласия бизнеса и власти и насколько они принципиальны. Самый простой пример: правительство собирается повысить налоги. Налогообложение всегда является вопросом номер один для бизнес‑сообщества и иногда (даже часто) такая инициатива воспринимается не слишком толерантно. И тут задача не просто сопротивляться этому решению изо всех сил, всеми возможными методами, а предложить альтернативный способ наполнения бюджета и доказать, что такой вариант будет более выгодным.

Этот рецепт одинаков и в Украине, и в США, но конъюнктура для его применения абсолютно разная, поскольку в Украине все усложняется коррупцией. Эта проблема всегда маячит перед украинским бизнесом, и любое решение, любую инициативу правительства бизнес рассматривает через призму коррупции. Чаще всего предприниматели не лояльны к инициативам, создающим дополнительные преграды, требования, разрешения, получить которые в Украине во все времена было непросто. Но зачастую вред именно таких инициатив бывает трудно об­основать чиновникам и убедить их отказаться от них. Бизнес прямо говорит: вот здесь, на этом этапе, нам надо платить «под столом», пожалуйста, устраните это препятствие. Как правило, ответ властей отрицательный, причем сразу же находится куча обоснований для отказа. Мол, если мы устраним сертификат или что‑то еще, то вы своей бесконтрольной деятельностью создадите проблемы для окружающей среды и т. п. В Америке гораздо меньше подобных проблем.

Б.К.: Вопрос налогообложения и его изменений актуален везде. Мы рекомендовали пересмотреть недавнее повышение налогового бремени для промышленных отраслей экономики и вместо этого обеспечить выполнение налоговых обязательств. Это позволит вывести экономику из тени и увеличит налоговые поступления в бюджет. Что в конечном итоге может привести к уменьшению налоговых ставок для бизнеса, привлечению новых инвестиций, будет стимулировать экономический рост. Также необходимо работать над искоренением коррупции и в налоговых администрациях. Вот уже несколько альтернатив прямому повышению налоговых ставок.

Вы говорите, что украинские чиновники слышат бизнес. Но как тогда трактовать резкий рост ставок акцизов?

Б.К.: Изменения произошли так быстро, что мы не смогли повлиять на процесс. Наша позиция предельно четкая: налоговая политика должна быть прозрачной и прогнозируемой. Само ведомство по вопросам налогообложения и таможенной политики стало более открытым, это нельзя не признать. Что касается разработки налоговой стратегии, то здесь мы активно сотрудничаем с правительством и надеемся вместе изменить подходы к ее формированию.

В частности, недавно мы провели встречу с министром финансов Александром Шлапаком, на которой присутствовали руководители крупнейших украинских и международных компаний  – у них была очень продуктивная дискуссия. Тем более что принципиальных расхождений у нас нет  – все прекрасно понимают, что в стране сложная финансовая ситуация, и все хотят, чтобы господин Шлапак смог собрать достаточно денег для выполнения бюджетных обязательств, в том числе социальных.

Л.К.: Я бы хотел кое‑что добавить в части акцизной политики украинского Кабмина. В Украине существует масштабное нелегальное производство алкоголя. К примеру, приблизительно 40% от общего объема производства водки происходит в тени, без уплаты каких‑либо налогов. Поэтому мы настаиваем, чтобы в первую очередь правительство устранило эту проблему, и подали ряд предложений, как урезать такое нелегальное производство. Главное  – ликвидировать монополию государства на производство спирта и провести полную приватизацию этой отрасли. Так поступили во всех европейских странах и даже в СНГ, кроме Беларуси. Если мы в этом преуспеем, то не нужно будет повышать акцизы. Бюджет получит от приватизации около 1 млрд гривен, а ежегодная прибавка поступлений (не в карман чиновника, как было и остается пока) от уплаты акциза увеличится на 1,5–2 млрд гривен. Но, честно говоря, никто не спешит решать эту проблему, наши предложения все еще лежат на столе.

В данном контексте: с какими министерствами коммуникации налажены хорошо и с какими  – наоборот?

Б.К.: У нас пока не возникало никаких проблем в организации диалога с представителями власти, новое правительство очень открыто. Я общался с министром экономического развития и торговли Павлом Шереметой, министром АПК Игорем Швайкой, министром финансов Шлапаком, министром инфраструктуры Максимом Бурбаком, руководителем налоговой Игорем Билоусом, руководителем Таможенной службы Виталием Науменко и другими. По итогам этих встреч я пришел к выводу, что каналы для коммуникаций открыты, и мы будем продолжать вносить свой вклад в продвижение основных пунктов программы экономических реформ на благо украинцев.

Л.К.: Я согласен, что эти министерства самые гибкие и открыты цивилизованному общению. Я особо выделил бы Министерство экономики  – здесь всегда готовы к любым видам сотрудничества и дискуссий. Это ведомство, безусловно, номер один. Остальные более или менее доступны.

Есть мнение, что такая открытость  – элемент самопиара министра экономики.

Б.К.: Я неоднократно разговаривал с Павлом Михайловичем, и наши взгляды на развитие украинской экономики совпадают по многим вопросам. Шеремета участвовал в запуске Brain Basket Foundation, проекта, цель которого  – создание 100 000 рабочих мест и увеличение доходов в сфере IT на десятки миллионов долларов к 2020 году. Наши планы по развитию аэрокосмической отрасли, предложения по дерегуляции АПК, привлечению прямых иностранных инвестиций в развитие традиционных и возобновляемых источников энергии также находили у него отклик. Так что можно констатировать, что у нас установилось взаимопонимание.

Л.К.: Мы проводили небольшое исследование среди бизнес‑сообщества  – спрашивали членов разных ассоциаций, поддерживают ли они нынешнее правительство. Ответы чаще были со знаком минус. Кабмин Арсения Яценюка, по моему мнению, лучше, чем кабинет Николая Азарова, но все равно большинство людей ему не симпатизируют. Это прежде всего плата за принятие некоторых непопулярных решений, в частности в рамках требований МВФ, а также медлительность в преодолении коррупции. Правительство повысило цены на газ, сократило некоторые социальные программы и т. д. И в то же время Кабмин пока не сделал значимых конкретных шагов для улучшения бизнес‑климата. И почти ничего не сделано для искоренения коррупции. Вот почему бизнес‑­сообщество, все еще не очень доверяя этому Кабмину, пытается подтолкнуть его к более активным шагам на пути уничтожения коррупции, на пути создания новых возможностей, формирования благоприятной среды для привлечения инвестиций и пр.

Об этом мы планируем открыто говорить с правительством на предстоящем Национальном бизнес‑форуме и предлагать конкретные пути решения данных проблем.

Б.К.: Мы шире смотрим на эти процессы. Американская торговая палата в Украине конструктивно сотрудничает с украинским правительством более 20 лет. У нас хорошие рабочие отношения с ключевыми специалистами в разных ведомствах, и даже когда происходят изменения на уровне министерств, мы можем вносить улучшения и рекомендации. С некоторыми министерствами у нас запущены специализированные программы. Например, с Минэкономики, МинАПК и Минфином мы пытаемся добиться пересмотра налоговых ставок. По вопросам борьбы с коррупцией мы работаем с Министерством юстиции, международными организация­ми, такими как Transparency International, USAID. Также у нас есть программа по улучшению корпоративного управления госпредприятиями, которых в Украине около 200. Повышение эффективности их работы, рост налоговых поступлений от госхолдингов, приватизация части из них были целью многих правительств.

Вы не думаете, что построение новых коррупционных схем произойдет в ближайшее время  – просто обойдется это чуть дороже, чем поддержание старых?

Л.К.: Нет, слишком велика разница в исходных условиях. У нас вторая революция за последние 10 лет, но она отличается от предыдущей. В борьбе за лучшее будущее страна потеряла сотни людей, на улицах еще не высохла их кровь, и это нельзя сбросить со счетов. Люди, получившие власть такой ценой, я уверен, осознают всю меру ответственности. Они должны отличаться от предшественников и усердно работать над улучшением бизнес‑среды, устранением коррупции, созданием новых рабочих мест, сделать так, чтобы у большего количества людей была возможность заняться предпринимательством и честно платить только налоги, но не взятки. К чему скрывать: не все политики преследуют такие цели. Это проблема. Частично она порождена грядущими выборами  – после выборов президента у нас будут выборы в парламент. То есть многие чиновники осознают, что они в своих кабинетах находятся временно, и поэтому не боятся принимать правильные решения именно здесь и сейчас. Цель номер один  – получение денег от МВФ. Вы не слишком обеспокоены тем, как повышение цен на газ или лекарства повлияет на уровень жизни обычных людей Украины, вы не слишком обеспокоены последствиями таких инициа­тив для бизнес‑­сообщества, ведь, возможно, через три месяца вас тут уже не будет.

Если в Украине будет принят закон о лоббизме и данный процесс станет более понятным и прозрачным, снизит ли это риск возникновения коррупции?

Л.К.: Де‑факто лоббизм в Украине существует. Чуть ли не каждую неделю ассоциации пишут обращения к правительству, направляют открытые письма, проводят переговоры… Однако я уверен, что для совершенствования этого процесса, придания ему большей прозрачности и эффективности такой закон нужен.

Б.К.: Я хочу прояснить, что АТП не принимает участия в продвижении подобного  механизма в Украине. Хочет ли страна, чтобы лоббизм был частью законодательной системы,  – решать ей. Мы выступаем за трансформацию бизнес‑среды, что поможет экономике расти, и, соответственно, приведет к улучшению жизни всего населения. То, что мы делаем, абсолютно прозрачно, правительство знает, чем мы занимаемся,  – представляем интересы бизнес‑­сообщества. Параллельно мы также помогаем украинским чиновникам, разным госучреждениям, которые задействованы в привлечении иностранных инвестиций, развивать проекты такого сотрудничества. Если Верховная Рада захочет принять закон о лоббизме, мы будем рады предоставить информацию о нашей деятельности и лучших мировых практиках, которые позволят сделать данный механизм максимально эффективным.